Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей

Человеческий эмбрион или олигофрен — имеют ли душу?

Да, душа есть, конечно. Олигофрен? Конечно, есть душа. Человек, перенесший инсульт с выпадением сознания? Душа есть даже у амебы, а не только у человека. Но у олигофрена или человека с выпадением сознания дух закапсулирован. Он как бы закрыт и не имеет возможности развиваться, не имеет выхода.

У меня есть такой опыт. Один человек находился в бессознательном состоянии в течение нескольких недель. Это было полное безумие! Но когда он пришел в себя, оказалось, что в то время, когда мы считали его полутрупом, он переживал особые состояния, он общался с людьми, давно умершими. Это была целая эпопея, которую он мне рассказал.

То, что происходит внутри, часто неведомо для нас. Именно поэтому Церковь выступает против абортов.  Человек становится носителем духовного ядра с момента зачатия, и мы не имеем права его убивать!

Может ли душевнобольной человек соприкасаться с высшей реальностью?

Если его личность сохранна, то может, конечно.

Кто такой ангел-хранитель? Есть ли он у каждого человека?

Я уверен, что есть. Есть какая-то связь наша с духом, с иным миром. Этот мир гораздо более сложный и таинственный, чем мы думаем.

Почему так часто избранные Богом женщины имели по одному ребенку?

Я думаю, для того, чтобы обратить на него все свое внимание.

Как молиться за детей, которые не смогли родиться?

Просто помнить, что души их все равно не погибли, они остаются чистыми.

Объясните слова молитвы: “Дай мне память смертную”.

Вот я всегда держу у себя в комнате череп, и когда одолевают печальные мысли, поглядишь на череп и вспомнишь о том, что духовное вечно, а тленное проходит. Вот это и есть “память смертная”. Надо помнить, что жизнь нам дана на короткий срок, и это мобилизует. И нравственную волю мобилизует, и не дает нам слишком сильно погрузиться в суету. Это очень полезная вещь — “memento mori” (“помни о смерти”).

Произволен ли час смерти? Как он связан с готовностью души?

Я подозреваю, что связан. Но это большая тайна, и с моей стороны было бы дерзостью говорить больше.

Я много раз сталкивался с таким явлением, что в жизни, в нашей судьбе есть внутренняя логика. И хотя мы безмерно скорбим о преждевременной смерти Пушкина, есть какая-то логика в том, что он умер в расцвете сил, а не глубоким стариком.

Верите ли Вы в вечность человеческой жизни?

Да, конечно. И не только верю, я считаю, что каждый человек в это верит смутно, бессознательно. Еще Зигмунд Фрейд подчеркивал, что человек не верит в свою смерть. Это замечательное наблюдение великого психиатра, который, кстати, сам был большим безбожником.

Ваше отношение к смертной казни?

Отрицательное! Потому что смертная казнь делает невозможным исправление юридической ошибки, а таких ошибок мы знаем столько...

Почему бессмертие не открыто человеку явно?

Очевидно, по тем же причинам, которые не позволяют нам пренебрегать человеческой свободой. Человек должен выбрать! И здесь вера играет очень важную роль. Мы выбираем то Добро, которое стоит за всем. И мне очень нравятся слова Гете, который, хотя христианином и не был, но говорил, что Вечная сила, которая нас создала, не даст нашему духу прозябать, Она не кидается такими вещами. Бог обязательно включит нас в работу. Это было мощное прозрение гениального духа, человека, который очень остро ощущал плоть и дух одновременно. И, конечно, была великая правда в мысли, что человек никогда не останавливается, что движение его происходит и после смерти, причем есть святые, влияние которых стало особенно сказываться после смерти. Я знаю людей, которые ушли из нашей жизни, но, мысленно обращаясь к ним, я вступаю с ними в какой-то контакт, который говорит об их вовлеченности в нашу жизнь. Хотя это не является законом, так как большинство людей все-таки уходят.

Вот парадокс: мы не должны бояться смерти, потому что мы боимся смерти. Дело в том, что существо человеческое ничего естественного не боится. Страх небытия (я не говорю о страхе организма, который все вредные ощущения воспринимает отрицательно), страх небытия есть у человека потому, что дух совершенно противоположен небытию, он его выблевывает из себя, он несет в себе бессмертие как таковое самим своим существованием, он бессмертен сам по себе, поэтому мысль о небытии, навеянная ему воплем организма, который распадается, его страшит. Страшит, потому что она противоположна его натуре.

Причем очевидно, что воздействие посмертное может быть и доброе, и злое, потому что пока никакого окончательного суда не происходит. Я убежден, что над местами, где похоронено много людей, можно многое почувствовать, и, бывая на кладбищах, я часто знаю, что тут происходит какая-то драма, особенно у новопохороненных. Иногда даже видно, как поднимается над могилой аура астральная, которая еще не оторвалась от тела, еще не ушла.

Это то, что называют “биоэнергетический комплекс”?

Да, двойник. Так что древние египтяне были не так уж и неправы. Итак, смерть есть временная катастрофа. Безусловно, катастрофа, и нечего закрывать на это глаза. Но если бы это было иначе, то зачем бы Христос “смертью смерть попрал”? Естественное, хорошее дело попирать не надо, его надо, так сказать, прославлять. Христос — победитель смерти как нашего врага, поэтому мы не можем сказать, как Платон, что всю жизнь нужно готовиться к смерти. А с другой стороны, можем так сказать! Вот такой парадокс. Не следует готовиться к смерти в том смысле, что это есть какое-то величайшее наше торжество. Нет, это временное наше путешествие, и довольно сложное. Дух развоплощенный — неуютно чувствующий себя дух. Думаю, мы будем чувствовать себя немножко не в своей тарелке в развоплощенном состоянии. Хотя у духа есть свои преимущества: ничего не болит. Отсюда и положительные переживания моудиевских людей, которые испытали клиническую смерть в результате каких-то бедствий. У них что-то болело, и вдруг все сразу прошло, и было состояние, похожее на кайф.

И в то же время подготовка к смерти необходима потому, что от силы и глубины нашего духа зависит скорость нашего посмертного развития (“скорость”, конечно, в кавычках). Подготовка к смерти — это все наше состояние, наша возможность действовать в мире, молиться за живых и мертвых, развиваться так, как нам положено развиваться. Поэтому подготовка есть.

И только Воскресение Христово говорит о том, чего мы хотим: чтобы дух снова был возвращен в свое отечество. Отечество его — это плоть. Другая плоть, преображенная плоть! Но все-таки плоть, все-таки природа, все-таки материя. Но тогда она будет уже совершенно другая.

Что происходит в смертном состоянии духа?

Во-первых, надо сказать, что смертное состояние духа — это промежуточное состояние. Безусловно, здесь происходят какие-то процессы. Например, при отмирании функций организма, вероятно, какие-то экстрасенсорные свойства остаются. Я думаю, что человек, когда он умер, еще продолжает кое-что слышать, ощущать, и поэтому с ним можно говорить. Некоторые врачи разговаривают с умершими, успокаивая их. И делают это резонно, потому что внезапно умерший человек еще включен в окружающий мир, но уже не может реагировать. Провод оборвался, он не может ни открыть глаз, ни пошевелить языком, но дух его переживает в это время очень большое смятение. Вы, вероятно, читали, что существует “Тибетская книга мертвых”, где авторы пытаются человеку объяснить, что после смерти он должен пройти какие-то этапы пути, что все это будет. Очень интересно, что почти во всех учениях есть элемент каких-то весов (весы Озириса, например), элементы какого-то суда. Люди, которые умирали, а потом ожили, рассказывали мне, что за короткое время, секунды, перед ними проходила вся жизнь. Многие видели картины своей жизни не просто бесстрастно, но оценочно. У людей возникали ощущения неправильностей, которые были в их жизни. Отсюда возникло представление, довольно глубоко укоренившееся и справедливое, о том, что называют “чистилищем”. Конечно, надо снять мифологические оболочки, такие, как это изображается, например, у Данте, если вы помните: гора конусообразная, и по ней идут люди, постепенно очищаясь. Но в принципе это остается. Я думаю, что некоторые люди еще при жизни проходят какое-то чистилище, и с них многое сходит. Но что важно сохранить? Полноценность личности!

Не надо думать, что царство иного мира находится буквально за дверями. За дверями находится следующий “свет”. И никто из реанимированных людей не говорил, что он сразу попал в другой мир. Нет. Он был еще в этом мире и вел себя соответственно собственной душевной структуре как человек, попавший в сложное критическое положение. Что он накопил в себе, в соответствии с тем и реагировал. Поэтому очень важно, что мы будем представлять собой здесь, чтобы мы что-то представляли собой там. Потому что насыщенный, живой, полный мыслей и чувств, динамичный дух, он ведь несокрушим! И он всюду находит себе пищу. Я думаю, что он будет продолжать какое-то движение в ожидании, назовем так условно, дальнейшей эволюции собственного существа. У него будет огромный простор. Но дух, который жалок, когда у него отпадают все связи реальные и ему вообще больше нечем питаться, он, вероятно, действительно оказывается в состоянии просто спячки. Есть такой тип духовного анабиоза, и с ним можно сравнить состояние души неразвитого человека после смерти вплоть до окончательного развития ее.

Знаете, с чем это можно сравнить? Некоторые буддийские монахи в Тибете новичков из грубых крестьян, которые готовились стать ламами, сажали в темные пещеры (была такая старая традиция), в пещеры, где вообще была полная тьма. Обычно человек сходил с ума, но кто выдерживал, у того развивалась необыкновенная духовность, потому что обрезались все контакты с миром. Такие же опыты проделывались в разных психофизиологических лабораториях. Человек, имеющий что-то внутри, имеет шанс в таких условиях продолжать жить. А вот представьте человека, который ничего не имеет в душе, — его состояние просто ужасно. У известного биолога Сабатье была даже такая теория, что дух более сильный, умирая, способен поглощать более слабый, втягивая его в свою орбиту. И те, так сказать, обезличивались. Это довольно идеологизированный вариант, но так или иначе можно предположить, что есть какие-то качественно неразвитые души, которые как бы лишены личного бессмертия. Лишены личностного посмертия, потому что здесь они не были толком личностями. Мы с таким опытом не сталкивались никогда, потому что известные нам люди, которые оттуда возвращались, они все-таки всегда как личности что-то собою представляли. И проделать опыт с человеком совершенно серым пока как-то не удавалось. Правда, Моуди отмечает, что были люди, которые ничего не помнили, но это еще не означает их тупости. Это все-таки скорее эффект большого скачка, потому что преодолевается большой барьер.