Как жить с самим собой

Конечно, мы не можем остановиться только на этом; нам надо додуматься и до других вещей в нас самих, с которыми мы можем бороться в порядке общей нашей борьбы за цельность, за исцеленность, за восстановление образа Божия в нас. Мы все знаем о каких-то своих слабостях и недостатках, и нет никого из здесь присутствующих, да и во всем мире, кто не видел бы в себе чего-либо неладного.

Возвращаясь к примеру той женщины, о которой я говорил выше: наряду с её ложным смирением, было у нее и тщеславие, была гордость, был страх, была неопытность в духовной жизни и умственная путаница, и борьба. Каждый из нас может посмотреть на самого – или на самою – себя и поставить вопрос: что во мне неладного? Что есть такого, что я сам, я сама вижу как внутреннюю дисгармонию?...

Все мы делаем это периодически; все мы идем к исповеди время от времени: все мы приносим на исповедь те или иные свойства, которые нам самим представляются уродливыми. И эти свойства выходят наружу в разных обстоятельствах. Они проявляются, выходят наружу в нашем отношении к людям вокруг нас; они выходят наружу в нашем отношении к самим себе; они выходят наружу, когда мы обнаруживаем, как мы относимся к Богу. Например, пришло время молиться, а у нас нет желания встречи с Ним; мы можем заставить себя прочитать молитвы, и если мы их знаем наизусть, мы можем сделать это на большой скорости, полагая, что Богу нравятся псалмы и, значит, Ему будет приятно услышать еще один псалом. Или понимая, как красивы эти молитвы: они, как пламя, вырвались, как кровь, хлынули из сердца великих святых; если я вычитаю их Богу, Ему, вероятно, будет приятно, так же как аудитории нравится слушать чтение поэзии или исполнение шекспировской драмы! Это вовсе не так... Но когда мы поймем, что это не так, мы можем повернуться к Богу и сказать: Какой позор! В ответ на реальную, личную, глубокую любовь, которую Ты явил мне в жизни, смерти Господа Иисуса Христа, через них – в ответ на всё это я говорю: “Ох, только не сегодня! У меня сейчас что-то такое увлекательное; книжку надо дочитать”... Или: “Надо же отдохнуть”... Или просто я как-то не расположен к встрече: “Нельзя ли отложить, пока у меня будет более подходящее настроение? Ты же вечен, Ты можешь подождать!”

Затем мы можем себе ставить вопросы – как мы это делаем перед исповедью – о том, как мы относимся к людям вокруг нас.

Одновременно, и в том и в другом случае, как дополнительное упражнение, мы можем ставить себе вопросы о себе самих: как я отношусь, как я обращаюсь с самим собой? Как я обращаюсь со своим умом, со своим телом, со своим сердцем, со своей волей в моем поведении и поступках и в моих отношениях с окружающими людьми? И это будет уже очень много; потому что если мы честны, то всё это даст нам печальный и богатый материал о том, что в нас есть или неладного или даже прямо злого.

Но если этого недостаточно, то мы можем спросить себя дальше: “А что думают обо мне люди?” Этот вопрос мы себе ставить не любим; а если и ставим его, то обычно считаем, что те, которые хвалят нас – люди глубокие и проницательные, а те, которые не хвалят, которые критикуют или не любят, те, наверное, упустили из вида что-то существенное: они, наверное, слепы, или уж очень злы, – ведь “блаженны чистые сердцем...”! Так вот, очень полезно оглядеться и спросить себя: “А что люди думают обо мне?” И когда у вас получится список того, что вам известно о мнении людей (а вы не знаете и половины того, что они думают, и того, что говорят за вашей спиной, но ограничьтесь хотя бы тем, что доходит до вас), нужно задать дальнейший вопрос, который очень, очень важен: справедлива ли похвала тех, которые хвалят нас? Или они ошибаются просто потому, что любят меня, или обманываются, потому что я лицемерен и умею показать им такое лицо, которое вводит их в заблуждение?

С другой стороны, в чем-то похвала может быть и справедливой, и тогда это можно прибавить к списку тех блёсток образа Божия, которые я нашел через чтение Евангелия: еще одна частица правды, которая принадлежит “подлиннику”, – моему если и не до конца, то более подлинному “я”. Другие люди меня критикуют: правы ли они? Ошибаются ли они? Иногда люди критикуют, потому что они прямолинейны, потому что они правдивы, потому что у них есть и проницательность, и резкость; иногда же они критикуют других, потому что сами лицемерны, скользки и т.д. Так вот, спросите себя: что люди думают обо мне, что они говорят мне в лицо и что – за моей спиной? А сплетни доходят до нас очень легко! До меня столько доходит мнений людей, которые вовсе не собирались сообщать мне, что они обо мне думают!

 Это тоже дополняет картину того, чем вы являетесь. И когда вы соберете итог всему этому знанию, вы можете начать бороться с тем, что в вас есть неправды, и закреплять то, что в вас правда. Укрепление правды начинается, собственно, с того, чтобы заслонить, защитить, как бы руками оградить огонь, чтобы ветер не задул его. Дальше укреплять можно тем, чтобы заботливо обхаживать, окапывать и поливать зерно или росток, как это делает садовник... Борьба же против неправды начинается с того, чтобы себя спросить: сколько я могу сделать, чтобы воспротивиться ей? Я помню свою первую исповедь у отца Афанасия. Я пришел к нему, к монаху-подвижнику, и думал: вот, я поисповедуюсь, и он мне точно скажет, что надо сделать, чтобы стать святым, – это путь самый прямой и быстрый...

 Когда я кончил исповедь, он мне сказал: вот что надо было бы сделать; а теперь постой, подумай, а потом скажи: сколько из этого ты готов сделать и способен сделать?.. И я был разочарован. А потом я обнаружил, что он был прав, потому что со всей задачей я бы не справился, но тут я мог начать, как мышь, натачивать зубы на краях, чтобы убрать меньшие элементы, которые мне были под силу, пока я не наберусь больше сил и не смогу взяться за большее.

 И так, обнаруживая свое подлинное – или относительно более подлинное – “я”, и вслед за этим – уродующие его элементы, мешающие нам быть тем, что мы есть по существу, мы можем постепенно получить видение и понимание того, что мы есть на данный момент, и из него потом двигаться в следующий момент.

 Одна из вещей, которых мы должны избегать, это стремиться обнаружить больше, чем сейчас действительно стоит на нашем пути. Есть очень замечательный отрывок в сочинениях Иоанна Кронштадского, где он говорит, что Бог дает нам видеть неправду в нас, лишь когда Он обнаружит, что в нас есть достаточно веры и достаточно надежды, чтобы быть способными на такое лицезрение; прежде мы сломились бы под его тяжестью. Поэтому, если сегодня мы видим себя более уродливыми, чем видели вчера, мы можем быть уверены, что это новое задание, которое Бог поручает мне, потому что теперь Он мне может доверять больше, чем прежде; до этого я еще был слишком хрупок и неспособен видеть, теперь же Он говорит: ты достаточно силен, чтобы выдержать это, – справляйся!

Всё это раскрывает нам постепенно очень многогранную картину о нас самих и позволяет бороться на двух уровнях: с одной стороны, чтобы нам становиться всё больше и больше Купиной Неопалимой, и с другой стороны – искоренять всё, что стоит на пути к нашей цельности, исцеленности.

Разумеется, что это можно делать только в просвещающем свете Божием: Один только Бог может нам открыть наше родство с Ним, открыть нам, что мы – Его образ, что мы подобны Ему в том или другом; Один только Бог может пролить луч Своего света, в котором мы увидим темноту или зло в самих себе. И когда мы всё это обнаружили, мы можем начать думать о том, чтобы овладеть своей душой, бороться властно и побеждать. Конечно, мы не всегда будем победителями, но мы будем на Божией стороне и вместе с Ним. И тогда, если мы поняли всю красоту, какая в нас есть, и всё, что в нас есть уродливого, мы можем взять это всё и целиком, охапкой отдать Богу. Принести Богу то, что прекрасно, что правдиво, что цельно, не составляет проблемы; но как быть с тем, что и не красиво, и не праведно, и не цельно? Те из вас, кто читал “Дневник сельского священника” Жоржа Бернаноса, помнят, может быть, разговор этого молодого священника с пожилой графиней, полной горечи, полной гордости, полной надменности и разочарования. Он говорит ей, что есть только один выход: отдаться Богу. Она возражает: но мне нечего дать, всё что у меня есть – гордость, горечь, озлобление!.. И тогда он говорит ей: отдайте это Богу, если нечего отдать другого; бросьте Ему в руки всё это, и пусть Он поступит с этим по-своему...

Мы ничего не можем достичь собственным произволением, собственной силой. Христос ясно говорит: без Меня вы не можете ничего... Нам нужна не та сила, которая требуется, чтобы справляться с материальными обстоятельствами жизни, потому что эта область борьбы – вне такого рода сил. Апостол Павел, который знал о предстоящем ему служении, молил Бога о силе, и Господь ему ответил: Моей благодати тебе довольно, Моя сила проявляется в немощи... Какая же это немощь? Не расслабленность, не лень, не беспечность – нет! Но податливость ребенка, доверчиво себя отдающего в руки матери; хрупкость того, что прозрачно; гибкость того, что может принять силу извне: как парус наполняется силой ветра и несет тяжелый корабль через моря; а парус – самая хрупкая снасть корабля. Перчатка хирурга – самое хрупкое, что только можно себе представить, а она может творить чудеса, если ею действует умная, опытная рука.

Вот в такой “слабости” Бог может совершить Свою силу. И если мы дадим Ему так действовать, то многое действительно может стать реальностью. Тот же Павел, после этих слов Христовых, прибавляет: поэтому ни о чем не буду ликовать, кроме как о слабости моей, так, чтобы всё было силой Божией... И в другом месте он говорит еще: все мне возможно в укрепляющей меня силе Христовой....

Вот что мне хотелось передать вам. Действительно, нет разделения между физическим, душевным и духовным, хотя каждое из этих начал имеет свою функцию и свое место; но они взаимосвязаны, взаимопереплетаются. Но у нас есть власть над их сердцевиной: той областью в теле, в чувствах, в эмоциях, в движениях воли, которую сознательным усилием мы можем обнаружить, осознать. И если мы раскроем сознательно это “сердце” действию силы Божией, тогда благодать и сила Божии смогут хлынуть в нас, изменить нас и, поистине, преобразить нас.